Психолог: детский и семейный, психотерапевт, сертифицированный эксперт-преподаватель DIR/Floortime®
Во имя слишком сильной любви…
Он сидел на каменистой скале и смотрел в небо. Лил холодный дождь, капли обреченно стекали по его телу, но он только безмолвно открывал в небо свой клюв. Она, пролетая мимо, на мгновение замерла, увидев этот странный крик. Сердце сжалось от нахлынувшего внезапно тепла, комок подкатил к горлу. Взмахнув крыльями, Птица спустилась на землю и подошла к Нему. Печальные глаза встретили Ее, но Он все также не произнес ни звука.
Специалисту, чья работа связана с помощью другим людям, очень важно развивать осознавание: себя, своих эмоций и переживаний, своих убеждений и того, что и как он транслирует другим людям, а также своих истинных мотивов.
Это очень большое искушение — провалиться в проблемы другого и забыть про свои. В такой помощи, и даже в страданиях по поводу того, что «я так надрываюсь» много нарциссизма.
Точнее, НАМ КАЖЕТСЯ, что жизнь нас ранит.
В большинстве случаев нам причиняют боль наши убеждения о том, какой должна быть наша жизнь и как к нам должны относиться другие люди. В сухом остатке: наши иллюзии про реальность.
Отказ от своих иллюзий — это риск. Риск потерять привычную картину мира, риск перестать в своих глазах быть «хорошим» или «страдающим», в конце концов — риск открыто взглянуть в глаза жизни, такой, как она есть: неправильной, несправедливой, порою, нелогичной, балующей или беспощадной, словом, разной.
Многим проще насиловать бытие и близких людей, дабы они изменились и стало всё «таким, как я хочу». Отсюда семейные конфликты, разногласия партнеров, страдания по поводу того, что чего-то в жизни не хватает и так далее.
Парадоксально: многие понимают пустоту и зряшность своих убеждений лишь оказавшись на краю смерти.
Но, пока мы цепляемся за них, и пытаемся выстроить жизнь согласно своим убеждениям, страдаем, прежде всего, мы сами.
Диалог по телефону:
— Здравствуйте. Я логопед, у меня сложности с семьей мальчика, с которым я занимаюсь. Родители ходят к другому логопеду, а потом сравнивают наши занятия, а я не решаюсь оспорить их мнение, потому что боюсь потерять клиентов. Можете мне сказать, что мне делать в такой ситуации?
— Здравствуйте. Для того, чтобы помочь, необходимо подробнее разобрать эту ситуацию и, как говорится, разложить «по полочкам». Это касается того, как выстроены ваши отношения с родителями ребенка и того, какие мотивы движут ими, при создании конкуренции с другим специалистом. Я бы советовала вам обратиться за супервизией, желательно к специалисту, который хорошо разбирается в семейной психологии и динамике семьи, поможет вам выстроить границы и устный контракт с клиентами.
— Понятно. А к кому идти, я не знаю таких логопедов, не подскажете?
— Я думаю, нужно обратиться к психологу, у которого хороший практический опыт работы в семейном консультировании.
— Мне?! К психологу?! Да чему он сможет научить меня, логопеда?
Уже больше 10 лет работаю в психотерапии с родителями детей-«особят».
У всех разные судьбы, разная силы воли и образ жизни. Но из раза в раз вижу общие этапы такой работы. Поначалу это может быть подавленный горем и уставший человек, у которого часто годами не было времени на себя. И вот дошел до какой-то точки невыносимости… и пришел на терапию. И мы начинаем отматывать назад: потихоньку. понемногу вспоминать про себя. про свои потребности, свои давно забытые желания, на которые наложено табу.
Это не простой процесс. Если есть привычка годами отказывать себе в самом необходимом ради другого, то эту привычку невозможно вот так выдернуть с корнем, требуется деликатная работа.
В нашей культуре хорошо натренированы навыки «выживать»: поколениями люди выживали в войне, в репрессиях, в голоде и политическом диктате, затем — в перестройку, а сейчас — в переходный период, когда все не стабильно и общество переживает этап трансформации. У большинства из нас стерто из памяти, как это — жить из поколения в поколение на одном месте, что такое династия и прочие атрибуты преемственности и стабильности. При этом оттренированы на уровне безусловных рефлексов навыки ориентировки в нестабильной ситуации, навыки создавать запасы стратегически необходимых ресурсов, способность заводить нужные контакты, находить важную информацию и неформально договариваться. Это у нас в крови. Чего многим из нас не хватает, так это умения жить расслабленно и с удовольствием, у нас даже нет в языке такого слова, которое определяло бы подобное состояние души без негативного лексического оттенка. Зато есть много слов, синонимичных слову «выживание». И мало кого из нас учили, как это — жить в радости и счастье, поэтому такие слова встречаются чаще в наших сказках, и реже — в жизни.
Горе и душевная боль — сродни открытой ране. Если человек в шоке от состояния тяжелой утраты, часто он не может ни сказать, ни внятно сформулировать — что он хочет или что ему нужно. Это комок эмоций и боли или замерзший комок боли, который на время потерял чувствительность. Очень важно понимать что мы делаем и чем можем помочь такому человеку.
В свете последних публикаций, привлекших внимание к насилию над детьми, пришлось поднять архивы своих журналистских статей. Это интервью 16-летней давности. Сложная тема… Я долго писала и перекраивала это интервью, поскольку хотелось сказать человеческим языком о том, что страшно, о чем стыдно говорить и о чем многие предпочитают молчать, при этом сказать, не изойдя на истерику. Не все факты вошли в интервью. Главная цель была не напугать, а заставить присмотреться к детям: своим или не своим, к тем, кто, может быть сейчас под угрозой.
Статья и сегодня не потеряла своей актуальности…
2016-2018 © Все права защищены
